Продукция гиасс-тона

[yumikou]

Поскольку первый тур кончился (и, к сожалению, я не успела дописать на все темы ;__; ) я хотела скинуть сюда всю нашу с Грэхэмом эпопею, которую мы покусочно писали аж на две темы. Хотя вообще-то, не планировали.

Авторы:  Soma Peiris и  Graham Aker
Название: Apocalypse, please
Персонажи/пейринг: Сузаку/Наннали, Джино/Анья, Лелуш/Шицу, Ли Шинку/Карен, Милли (с упоминанием Милли/Ллойд)
Жанр: АУ, drama, частичный angst
Рейтинг: PG-13
Саммари: Три года после нынешних событий. Императором Британии стал

о, неожиданность

Сузаку (правда не ожидали, да? ). Лелуш, проведя последние три года в заключении, узнает нечто, что дает ему силы сбежать. Джино с Аньей возвращаются из дипломатической поездки в Китай. События набирают драматичные обороты со скоростью 10 обротов в минуту.
Осторожно: Клеится с тем, что мы узнали в последних сериях не всегда хорошо. И еще осторожно: много мучений Лелуша на квадртаный метр.
Дисклеймер: Персонажи и мир принадлежат Санрайзу.

- Первый Рыцарь Его Императорского Величества Сузаку Куруруги, посол Великой Британской Империи, герцог Калифорнийский лорд Джино Вайнберг в сопровождении его невесты Шестого Рыцаря Его Императорского Величества Сузаку Куруруги леди Алстрейм! – объявил герольд.
На некоторое время музыка и гомон стихли, в зале наступила почтительная тишина.

***
Бал выдался на славу. А уж Джино знал толк в балах. Императрица Китая, точнее сказать, ее правая рука премьер-министр Ли Шинку, вероятно, решил впечатлить столь важных гостей.
В целом, весь прием был некой смесью китайского и британского стилей, что показалось Джино освежающим разнообразием. И, что самое хорошее, тут можно было встретить некоторых старых знакомых.
- Не думал, что еще когда-нибудь увижу Вас, - после всех формальных приветствий сказал он стоящей перед ним девушке. – Пилот того самого Гурена, ас Ордена Черных Рыцарей, теперь мирно проживающий в Китае с почтенным Ли Шинку. Случится же!
- Вы правы, лорд Вайнберг, - с безупречной вежливостью, в которой отчетливо слышалась нотка неприязни, ответила она, склонив голову, - случаются самые неожиданные вещи. Но право, по сравнению с карьерой нынешнего Императора Британской Империи, моя история кажется ничтожной.
- На этот раз согласиться вынужден я, миледи, - Джино галантно улыбнулся.
Действительно, с этим утверждением никто не смог бы поспорить. Хотя, скорее, невероятным казался тот факт, что Императрица Наннали ви Британния, когда-то восемьдесят седьмая в очереди на престол, в какой-то момент оказалась первой. То, что она тут же взяла себе в мужья Сузаку и передала ему все полномочия, было уже скорее менее неожиданным событием. Ну а то, что с этим никто не поспорил - более чем понятным, учитывая тогдашние обстоятельства.
Что касается восьмидесяти шести счастливцев, когда-то дожидающихся своей возможности занять британский трон, то большая часть из них погибла в памятный Черный День почти три года назад вместе с многими другими людьми. По версии, которая пока что считалась официальной, поскольку так это было сказано в свое время прошлым Императором, а Сузаку еще не нашел времени придумать что-нибудь получше, они погибли от террористической атаки Зеро. На самом же деле большинство из умерших того дня пали жертвой какому-то странному оккультическому обряду самого Императора, как прекрасно знал видевший это своими глазами Джино.
Впрочем, в официальную версию и так мало кто верил. Зеро, несомненно, славился своими чудесами, но людям тяжело было представить, что террористическая атака была способна вызвать солнечное затмение, массовый галлюцинации, смещение планеты Юпитер и тот гадкий фиолетовый дождь, который лил потом три дня подряд.
Остаток наследников на престол попрятались либо еще тогда, либо после гибели Чарльза ди Британния. Смельчаки и умельцы, которые взялись бы возиться с потрепанной войной Британией, да еще и, возможно, разбираться с оккультизмом и скрытыми сектами, о которых тогда только и говорили, погибли. Те, кто остался, решил предоставить дело только что прозревшей шестнадцатилетней Наннали ви Британния.
- Что уж сказать, много воды утекло, - снова обратился Джино к своему бывшему врагу. – Теперь война кончилась.
- Война кончилась, - эхом отозвалась Козуки Карен, глядя поверх его плеча невидящим взглядом. – Зеро мертв…
Джино неопределенно кивнул. О Зеро говорить не больно-то хотелось, он вызывал у Первого Рыцаря какие-то неприятные ассоциации. Скорее неопределенные, ничего конкретного.
Что-то связанное с теми самыми галлюцинациями во время обряда Чарльза ви Британния. Нечто темное и движущееся, невнятная масса ужаса. Что-то очень беспокойное и отталкивающее.
Почему Джино должен был вспоминать об этом именно в связи с Зеро, он не знал. Почему-то он не чувствовал ничего подобного, думая о прошлом Императоре или о войне, или даже о самом Черном Дне.
Но мысль о Зеро имела в себе некую незавершенность, у Джино не было спокойного ощущения, что он думает о давно ушедшем прошлом.
- Знаете, миледи, давайте не будем о неприятном, - улыбнулся он сильно помрачневшей Козуки. – В конце концов, что было – то было. Теперь у нас другие проблемы, а Зеро туда и дорога.
Девушка наградила Джино убийственным взглядом, но все-таки выдавила вежливую улыбку.
- Добрый вечер, - к ним неспешно подошел Шинку, давая Карен возможность наконец-то отойти от неприятного ей собеседника, и сдержанно кивнул Джино, - я действительно рад, что Вы смогли приехать. Надеюсь, поездка была не слишком утомительной.
-Что Вы, - рассмеялся парень, - уж кому-кому, а нам к долгим поездкам не привыкать. Очень рад Вас видеть, - он быстро поклонился, - я смотрю, вы тоже в здравии.
Рядом тихо запищал мобильный телефон – незаметно подошедшая Анья запечатляла Шинку на фоне буфета.
«О, она выбрала такой ракурс, в котором Ли как раз стоит на фоне большого ананаса».
Почему-то от этой идеи стало так непередаваемо смешно. Он плотно сжал губы, чувствуя на себе внимательный взгляд Шинку и отвернулся, делая вид, что оглядывает зал.
- Много гостей сегодня, - стараясь звучать серьезно, протянул Первый Рыцарь.
Джино остановил взгляд на одной из дам, важно расхаживающих по залу. Толстая, втиснутая в слишком узкое платье, она была похожа на большую жабу. Да, именно на жабу…
Кто-то грубо толкнул его, извинения не последовало.
- Между прочим… - начал он, обернувшись, но так и не увидел этого наглого человека. Жаба, успевшая переместиться в другой угол, тоже громко возмущалась. Джино еще раз оглядел зал и увидел в пестрой толпе зеленые волосы. Момент – и они пропали из виду. Слишком много людей.
Зеленые волосы. Джино опять почувствовал себя неуютно. Хотя никакой особой связи между зелеными волосами и Зеро он не видел, но что-то настойчиво вызывало у него точь-в-точь те же ощущения, что и при мысли о нем.
Анья резко дернула его за рукав, но ничего не сказала.

***
Джино сидел в самолете, откинув спинку сидения назад и бесцельно изучая потолок. После приема с долгими переговорами, танцами и банкетом, он чувствовал себя полностью изнеможенным. На него накатил один из самых неприятных видов усталости, какой он испытывал всего пару раз в жизни, с гудящими ногами, болящей головой и этим ужасным чувством, что все пошло не так, не смотря на его старания.
- Мне кажется, из меня никудышный дипломат, - озвучил он одну из своих мыслей.
- Все было нормально, - ответила Анья, с ногами забравшаяся в кресло.
- Знаешь, мне уже двадцать…
- И что?
- Мне кажется, что семнадцать мне было уже лет сто назад, а всего три года прошло.
- Ты не сильно изменился.
- Больше чем ты, - он вяло рассмеялся.
Анья молча провела пальцем по тонкому шраму, идущему от его щеки, а потом через переносицу под повязку на левом глазу.
- Просто все так быстро изменилось за последние пару лет. Всего даже в голове не уместить.
- Правители меняются, войны заканчиваются и начинаются, политика ведется дальше, какие-то люди хотят за что-то сражаться. По-моему, все по старому.
Джино, удивившись такому красноречию со стороны своей невесты, некоторое время помолчал.
- Мне кажется, сегодня случилось что-то странное, но только не знаю, что, - расслабленно вздохнул он.
- Я же говорю, ничего не меняется.
Пилот объявил посадку, и обоим Рыцарям пришлось пристегнуться.
- Как прилетим, надо будет топать к Сузаку… тьфу, к Его Величеству, - Джино невольно ухмыльнулся. – Доклааадывать… и поздравлять, конечно же, - его улыбка стала шире.

***
И пока усталость не проходила, Джино лениво шел по длинному коридору по направлению к покоям Его Императорского Величества. Навстречу попались пару чем-то взволнованных слуг, стоящий рядом с дверью стражник беспокойно посмотрел на Джино, прежде чем выровняться по струнке.
- Случилось чего?
- Так точно, милорд! – тут же выпалил он и вдруг замялся. – В каком-то роде…
- Это в каком?
Он снова помялся, посмотрев себе под ноги.
- Кажется, Его Величество и Ее Величество поругались… в каком-то роде…
Джино несколько раз моргнул. Сузаку? Поругался со своей женой? Сузаку-то?
- В смысле?
- В каком-то роде, - повторил заветную фразу стражник. – Слышал, она плачет… и говорят, какой-то заключенный сбежал из камеры.
Джино без стука распахнул дверь.
В центре комнаты, спиной к нему, стоял Сузаку. У окна – заплаканная Императрица. Как бы то ни было, в глаза первыми бросались не они, а третий человек:
Парень со впавшими щеками и покрывшимися кровавой корочкой губами. На фоне болезненно-желтоватого лица, кажущегося еще более бледным из-за черных волос, выделялись лихорадочно блестящие темно-сиреневые глаза. Стоя ссутулившись, не переставая сжимая и разжимая кулаки, он выглядел сумасшедшим и настолько утомленным, что, казалось, он мог свалиться с ног в любую минуту.
- Это у вас что… - это было единственной фразой, которую смог выговорить Джино.
Сузаку обернулся, на его лице была написана глубокая растерянность. Императрица не отвела взгляда заплаканных глаз от третьего, который, также игнорируя Джино, вдруг нежно улыбнулся ей.
Сказала бы Анья и тут, что ничего не меняется? Скорее всего, да.

***
Он проснулся от негромких голосов, оживленно обсуждающих что-то. Сделав бесполезную попытку сесть, он, обессиленный, так и остался лежать на твердой кровати. Зачем вообще стараться, если смысла все равно не было?
Можно было бы еще раз попробовать задержать воздух и уткнуться лицом в подушку, но этот способ плохо работал - рано или поздно парень не выдерживал и жадно глотал воздух, а потом лежал еще пару часов и, кривясь, чувствовал, как слезы быстро текут по щекам.
Иногда его трясло.
В такие моменты он крепко кусал нижнюю губу, настолько крепко, что наутро она вся была покрыта тонкой бурой коркой. Кровь оставалась и на белоснежной подушке, а иногда и на простыне, если он сползал вниз и пытался свернуться, когда ему было холодно.
Несмотря на это, он уже не чувствовал боли. Это казалось парню сюрреальным, и уже даже не в моменты отчаянья, а просто так, он кусал губу снова и снова.
Счет дням он уже давно потерял. По крайней мере, время он мог узнавать безотказно, по смене постов за дверью.
- Шесть утра ровно, - прошептал парень, бесцветным взглядом уставившись в потолок. Сейчас к нему зайдет кто-то из охраны и принесет еду. Иногда ему хотелось, чтобы она была испорченной, или, на крайний случай, безвкусной. Но эти мрази, конечно, таскали для него самое лучшее... еще бы.
Он хрипло рассмеялся и замолчал. Если напрячься, можно было услышать разговоры охраны. Они его, правда, абсолютно не интересовали, но он часто ловил себя на том, что внимательно прислушивается к голосам за железной дверью, жадно пытаясь уловить хотя бы пару слов.
- ... подожди, самое главное я еще не рассказал. Я тебе говорю, этой служанке можно доверять, она, сука, хоть и успела переспать тут со всеми, все равно весьма надежный источник.
Парень хмыкнул. Охрана любила чесать языками и обсуждать весь двор. На этот раз, наверное, будет какое-то совсем феноменальное открытие.
- Так вот, она говорит, что королева ожидает ребенка. Представляешь? А-а-а, вот и я представляю...
Они перешли на громкий шепот, разобрать хотя бы фрагменты разговора стало невозможным.
Но этого было достаточно.
Это было достаточно для того, чтобы он был мгновенно вырван из своего обычного мира, в котором пребывал уже три года. Сердце бешено забилось, перед глазами мгновенно появилась улыбающаяся девочка, протягивающая к нему руки.
- Наннали, - прохрипел он, - что он сделал с тобой, этот сукин сын... да как он вообще смеет дотрагиваться до тебя... до тебя...
За эти три года, с того самого момента, как Шицу исчезла навсегда, а вместе с ней и его гиасс, с того самого момента, он впервые почувствовал, что надо было жить дальше, что было что-то, что держало его тут, на земле.
Тот момент преследовал его каждую ночь в кошмарах, он крутился в его голове туда-сюда, как затертая пленка, повторяясь вновь и вновь.
Без гиасса он был никем. Он не мог ничего изменить, ничего сделать. Он мог до одури, до хрипоты выкрикивать ее имя, скрестись сломанными ногятми о стену, но он был обычным, слабым человеком.
Мертвым. Просто мертвым.
Наннали.
Он знал, что у нее все хорошо. Он знал, что ей всего хватает. Он знал, что Сузаку забоится о ней. Защищает ее. Любит ее.
Это было единственным, горьким утешеньем. Самое главное, что с ней было все в порядке.
Так бы он и жил, медленно разлагаясь, наблюдая изо дня в день за бурыми разводами на подушке, если бы не фраза, пророненная охранником.
Три года без гиасса.
Три года.

Безнадежно. Все безнадежно. У него нет гиасса, а без него он не справится, не сможет. Он уже отчаялся увидеть когда-либо улыбку своей сестры, крепко прижать ее к себе, прошептать, что он с ней, услышать стук ее сердца, провести рукой по мягким, пушистым волосам, расчесать их…

Парень услышал неприятный писк - охранник возился с маленьким электронным чипом, служившим ключом к его камере.
Сейчас дверь медленно откроется и он зайдет в комнату, ухмыльнется, поставит еду на пол и уйдет. Как всегда. Будто ничего и не случилось.
Возможно, ему стоило попробовать. Хотя бы сейчас. Хотя бы в этот раз.
Может быть, случится чудо. Настоящее чудо. Не то, которое сотворил Тодо. Другое. Совсем другое.
Действительно настоящее. Мысли лихорадочно кружили в его голове, а он улавливал лишь отдельные моменты, пытаясь сконцентрироваться на чем-то одном.
А что если. А вдруг. Может быть.
Еще один раз.
Еще один раз бросить вызов судьбе. Он просто обязан.
Для нее. Только для нее.
- Эй, что ты творишь? – уже вошедший охранник окинул критичным взглядом дрожащего от бессилия парня, держащегося за стену и изо всех сил старающегося не упасть.
- А ну ложись немедленно, а то сдохнешь.
Заключенный закрыл глаза.
«Ну все, теперь ему точно каюк, вон, как зажмуривается», - мрачно подумал охранник.

Он открыл глаза. Пути назад не было. В крайнем случае его просто изобьют и оставят валяться на полу. Терять уже было нечего.
- Умри, - громким голосом четко произнес Лелуш ви Британния, надеясь на самое большое чудо в его жизни.

***
«Марианна Юфемия Куруруги ви Британния» было длинным именем. Наверное, самым длинным, которое он когда-либо видел.
Оно было выведено не очень аккуратным шрифтом прямо возле стопки важных документов, на небольшом огрызке желтой бумаги, непонятно как попавшей на большой дубовый стол. За ним хмуро восседал нынешний правитель Британии, его Величество Куруруги Сузаку.
Если у них будет дочь, он и Наннали назовут ее именно так – в честь ее матери и, конечно же, Юффи.
Если у них будет сын… впрочем, о таком он не задумывался. Наннали робко спросила, можно ли будет назвать его Лелушем, но после убийственного взгляда Сузаку поняла, что спрашивать больше не стоило. (Хотя про себя отметила, что будет звать сына именно так. Только про себя).
Работы было действительно много. Нужно было обязательно послать гуманитарную помощь на запад страны, но ее просто не хватало.
Это действительно беспокоило Сузаку. Править полностью разрушенной страной было сложно – везде все еще нужна была гуманитарная и материальная помощь, а Британия была огромной страной. Три года после того самого дня она все еще не оправилась от огромных потерь.
Парень бросил быстрый взгляд на часы – наверное, ужин уже был готов, а Наннали, вздыхая, сидела за столом и ожидала его. А ведь скоро приедут Джино и Анья…
Убрав документы со стола, он устало улыбнулся длинному имени на желтой бумажке и пошел ужинать.

***
Наверное, он уже ужинал, а она так сильно опаздывала…
Наннали встала с кровати и стала поспешно одеваться. А ведь она была уверена, что прилегла только на полчаса. Куда там…
«Нужно было ставить будильник» - расстроено подумала девушка. Она не хотела, чтобы Сузаку долго ждал ее. В конце концов, у него было и так мало времени. И ведь он, скорее всего, так ничего и не поел, а смиренно сидел за столом, уже вот как целый час ожидая ее.

- Извини, извини меня, я уснула и так долго спала, - прошептала она про себя, и, надеясь, что Сузаку тоже из-за чего-то опаздывал, распахнула двери.
И оцепенела.
-Здравствуй, Наннали, - прохрипел Лелуш, с трудом державшийся обеими руками за дверную раму и схватил сестру в охапку.

***
Конечно же, она уже сидела за столом. И, конечно же, ждала его. До того, как Сузаку дошел до столовой, его успели остановить три человека – Ллойд хотел срочно показать ему план для нового апгрейда Ланселота, потом к ним присоединилась счастливая леди Эспланд, перенявшая все приготовления для бала в честь рождения ребенка (хотя, по мнению Сузаку, восемь месяцев на подготовку было слишком много), сразу же после этого к ним подбежала Сесиль и…но теперь он был наконец-то свободен.
- Извини, пожалуйста, я сильно опоздал, - мягко улыбнулся Сузаку, подсаживаясь к жене, - я смотрю, ты еще не начала есть.
Наннали покачала головой и опустила глаза.
- Что-то случилось? Ты такая бледная, - он обеспокоено посмотрел на девушку, но она молчала.
- Наннали, что случилось? – Сузаку схватил ее за руку. - Тебе плохо? Позвать врача?
- Нет, - прошептала она и всхлипнула, - не надо.
- Сейчас, немедленно позовем!
Он испугался. Страх, что Наннали когда-нибудь снова перестанет видеть и ходить, сидел слишком глубоко. И уж особенно сейчас. Только не сейчас, пожалуйста. Только не сейчас.
- С-сузаку, с-скажи, - начала она, стараясь говорить четким, спокойным голосом, но у нее не получалось, - по-почему т-ты мне ни-никогда…
Сердце екнуло. Он знал, что рано или поздно она узнает. Но он так надеялся, что этого не случится никогда. Но теперь это конец. Она знала.
- Наннали…
- С-скажи, по-почему ты никогда не говорил мне про Лелуша?
Девушка наконец-то подняла глаза и несчастно посмотрела на растерянного Сузаку.
- Да, действительно, почему? – прохрипел кто-то прямо рядом с ним.
Он выбрался, этот сукин сын, и стоял сейчас прямо за ним.
- Потому что эта дрянь… - начал он и замолчал.
Сузаку хотел сказать, что это все было потому, что он убил Юффи. Потому что он был повинен в смерти Ширли. Потому что он убил столько людей. Потому что он приказал ему жить дальше. Потому что он был не прав. Потому что у него были неправильные методы. Потому что он был ошибкой. Одной большой ошибкой.
Наннали встала и отошла от него, громко всхлипывая.
- Я не знаю, что мне делать, - громко прошептала девушка, дрожащими кулаками вытирая слезы, - я не знаю, что мне с вами обоими делать…
Именно в этот момент двери распахнулись.
Джино и Анья вернулись из Китая.

***
Трапезная Его Императорского Величества Сузаку Куруруги. Плачущая Императрица Наннали у окна. Истощенный и, кажется, сумасшедший незнакомец, держащийся за стену. Сам Император, застывший посреди комнаты словно мраморная статуя. Такова была картина, которую Первый Рыцарь Джино Вайнберг никогда не ожидал бы застать.Такова была реальность.
Джино успел бросить Сузаку еще один вопросительный взгляд, прежде чем незнакомец заговорил. По прежнему игнорируя все остальное вокруг себя, он обратился к Императрице, не отрывая от нее немного растерянного взгляда.
- Наннали… - его хриплый голос оборвался, - Наннали, - осторожно повторил он, будто упиваясь каждой ноткой в ее имени, - у тебя такие красивые глаза…
Он оторвался от стены, чтобы подойти к девушке, но тут же рухнул на пол, потеряв сознание.
Именно в этот момент Джино понял, что знает его. Прежде чем он успел что-то сказать на этот счет, Императрица сорвалась с места и упала на колени перед распростертым на полу человеком.
- Лелуш! – да, догадка Джино подтвердилась. – Ему нужен врач!
Сузаку не сдвинулся с места и даже не посмотрел в ее сторону. Его взгляд был прикован к какой-то одному ему известной точке, брови сдвинуты к переносице.
- Стража! – крикнул Первый Рыцарь, и его недавний собеседник тут же появился в дверях.
Он окинул взглядом развернувшуюся сцену, быстро остановившись на теле на полу и плачущей Императрице.
- Врача, быстро, - приказал Джино.
- Сейчас же, милорд, - он снова исчез.
Глядя на сложившуюся ситуацию, в голове у Первого Рыцаря сама собой выстроилась нестройная цепочка. Сбежавший пленник, о котором упомянул стражник, Лелуш Как-там-была-фамилия из школы в Эрия 11, Лелуш ви Британния, брат Наннали, которого она в свое время отчаянно и безуспешно пыталась найти. Все они были одним человеком. Вот этим вот, вокруг которого сейчас толкались два врача и сама Императрица.
Дальше становилось еще страннее. Зачем-то Сузаку держал его в плену – причем во дворце, а не в одной из многочисленных тюрем Британской Империи. То есть, он запер любимого брата своей жены, само собой, без ее на то согласия или даже ведома. Теперь же этот скелет в шкафу Его Величества во всей красе предстал перед своей сестрой.
И как бы странно все это ни было, одно можно было сказать наверняка: это грозило большими проблемами для Сузаку.
Джино подумал о ситуации с Китаем, Европой да и с самой Британией, о беременности Наннали. Да, более неподходящего момента для этой семейной трагедии найти было тяжело.
- Сузаку, - тихо произнес Джино, после того как они остались в комнате наедине – Наннали не хотела ни на секунду выпускать брата из виду.
Сузаку тихо выругался и посмотрел на своего Рыцаря.
- Что?
- Я правильно понял, кто это, правда?
Император дернул плечами. «Я не знаю, что ты там понял», - хотел он этим сказать.
- Почему он был в тюрьме?
- Потому что он Зеро, - Сузаку прошелся из стороны в сторону, кусая губу. – Сукин сын. Изворотливая гнида. Я бы никогда не подумал, что он выползет оттуда…
- Зеро? – повторил Джино, и снова нахлынули все те неприятные воспоминания. Даже с большой силой, чем обычно.
- Да, черт бы его побрал!
- Ты не убил его?
Сузаку промолчал. Ответ был очевиден.
- Почему?
- Потому что я живу, - Джино не совсем понял связи, - и еще по некоторым другим причинам.
- Он брат твоей жены… что теперь?
Его Императорское Величество покачало головой.
- Наннали любит его, каким чудовищем он бы ни был. Даже если она узнает все, что он сделал, она не перестанет… - он ударил кулаком по столу, оставив небольшую вмятину в столешне. – Я не знаю! Почему именно сейчас?! Он же пытался сбежать и раньше, конечно, пытался, но это было давно. Я думал, он уже сдался… но нет, конечно, он выжидал. Ждал своего шанса. И именно сейчас! Эта змея выбралась как раз в этот момент! Черт подери!
Он пнул изящный ореховый стул, так что тот отлетел и сломался об стену.
Джино вспомнил вчерашний банкет.
«Зеро мертв», - сказала ему Карен Козуки.
«Зеро жив», - с теми же интонациями произнесла она в его голове.
Первый Рыцарь вздрогнул.
- Как он сбежал? – спросил он.
- Не знаю, я сам узнал об этом только что, когда его увидел.
- Стражник, стоящий перед твоей дверью, знал. Почему не сказали тебе?
- Может, я разминулся с тем, кто должен был мне доложить, а стражник, понятно, подумал, что я уже знаю. Но то, как…
Сузаку вдруг замер, широко распахнув глаза.
- Идиот, - выдохнул он, - я был так уверен, что с этим все кончено… идиот.
Он пулей вылетел из комнаты, и Джино остался один. С запозданием он понял, что почему-то Аньи не было, хотя она собиралась подойти сразу за ним.

***
Когда Лелуш очнулся в первый раз, рядом с ним сидела Наннали. Она выглядела усталой, на ее щеках остались красный разводы, глаза чуть опухли.
Стоило ему немного пошевелиться, как она встрепенулась.
- Лелуш! – никто никогда не мог произнести его имени так, как это делала она.
- Наннали… - просипел он.
Вода, которую она поднесла к его губам, при этом вытекла изо рта и тонкой струйкой стекла по подбородку.
- Ты очнулся! – из ее нежно-фиолетовых глаз, самых красивых глаз, которые он когда-либо видел, брызнули слезы.
Он с трудом поднял руки и, обхватив ее за шею, притянул к себе. Она послушно уткнулась ему в грудь, ее тонкие пальчики с удивительной для такого хрупкого тела силой вцепились в него. Пока она плакала, будучи не в состоянии остановиться, Лелуш судорожно перебирал ее волосы, гладил ее лицо, снова и снова повторял ее имя.
- Ты жив, ты правда жив, - прошептала она наконец.
- Я жив, я вернулся к тебе.
Она снова судорожно всхлипнула.
- Лелуш… ты… Сузаку…
Он резко замотал головой, мысленно проклиная себя. Она не должна была знать, не должна была. Что он вообще сказал ей при их первой встрече? Лелуш не помнил. Не помнил ни слова. Что-то о Сузаку? О Зеро? О Гиассе? О своем заточении? Что из этого? Или все сразу?
Внезапно на него нахлынула паника, полностью затопив сознание. Если она знала… если так… он должен был сделать что-то, скорее сделать что-то…
- Наннали, - Лелуш мягко отстранил ее от себя и с трудом сел, свесив ноги с кровати.
- Что ты… не вставай!
Не слушая, парень грохнулся перед ней на колени. Надо было что-то делать, отчаянно билось в голове, надо что-то сделать, чтобы она простила, чтобы не отвергла, чтобы не ненавидела… чтобы… чтобы…
- Прости меня! Пожалуйста, Наннали, прости меня! – он закашлялся. Голос все еще плохо слушался, был надтреснутым, драл горло.
- За что?.. встань! Лелуш, преркати!
- Прости меня!
- Мне не за что прощать тебя, мне не за что злиться. Встань. Пожалуйста.
Лелуш хрипло, немного безумно рассмеялся.
- Ты так думаешь? Я не принес тебе ничего хорошего, я… - он схватил ее руку, не прекращая бормотать что-то невнятное.
- Что ты говоришь?! Лелуш… - Наннали оборвала себя и, собравшись, мягко произнесла, - ты мой брат, я люблю тебя. Не говори глупостей, пожалуйста.
Она села рядом с ним на пол и, прижавшись к нему, стала гладить его по голове.
- Ты всегда заботился обо мне, я бы даже не выжила без тебя. Не говори такого. Лелуш, ты самый важный человек в моей жизни.
- Да… - пробормотал он, пытаясь снова взять контроль над своим разумом, - да… а ты – в моей. Ты же знаешь… - он вздохнул, паника отступила так же быстро, как и пришла, как это часто случалось и раньше, во время его заключения, - извини, я напугал тебя. Ты беременна, правда?
Она замерла, удивившись одновременно и резкой перемене в его тоне и тому, что он сказал.
- Да. Ты знаешь?
- Конечно, - он улыбнулся и осторожно, с чувством, что прикасается к чему-то святому, дотронулся до ее живота.
- Второй месяц только, - смущенно пробормотала Наннали.
Лелуш широко искренне улыбнулся, как не улыбался уже долгие годы. Новость, которая привела его в ярость накануне, сейчас вызвала необычайное чувство нежности и умиротворения. Ребенок Наннали.
«Ребенок Сузаку», - напомнил незваный голос, но Лелуш поспешно отогнал его.
Ребенок Наннали.
- Я стану дядей.
Его сестра закивала и поцеловала его в щеку. Долгое время они сидели, обнявшись, в полной тишине, пока Лелуш снова не отключился.

***
Когда Лелуш очнулся во второй раз, у его кровати стояла Анья.
- Я помню тебя, - тихо сказала она, давая ему воды, - ты – Лелуш. А ты меня помнишь?
- Ты – Анья, - выдавил он, не узнав собственного голоса.
Кажется, она осталась довольна.
- Где Наннали?
- Спит. Она сидела с тобой три дня.
- Так долго… я уже так долго…
- Ты был в тюрьме. Зачем ты сбежал?
- Надо было… к Наннали…
- Зачем?
- Она беременна, я… я должен… присмотреть за ней…
- Зачем?
- Она моя сестра, я люблю ее.
Разговор был странным, Лелуш даже не был уверен, что это не сон.
- Зачем? – повторила Анья.
- Разве нужна причина, чтобы любить кого-то?
- Нет, - согласилась она и внезапно посмотрела на кольцо на своем пальце. – Мы помолвлены.
- Кто?
- Я и Джино.
- Поздравляю…
Анья кивнула.
- Ты – Зеро, - это не было вопросом.
- Был… я – Лелуш.
- Брат Наннали?
Бессмысленный вопрос.
- Да, конечно.
Кажется, она хотела сказать еще что-то, но тут сквозь его левый глаз прошла горящая боль. Лелуш закричал, зажав глаз ладонью, и, прежде чем потерять сознание, увидел, как скорчилась на полу Анья, обхватив голову руками.

***
В мокрой темноте бушует шторм. Никогда не сильнее и не слабее, а очень равномерно, с беспрерывной мощью. В этом шторме лежит Лелуш. В этом шторме движутся странные видения. Они вспыхивают молниями и погасают, только чтобы появиться снова. В них всех умирает одна и та же девушка, но обстоятельства каждый раз меняются. Ее протыкают мечом, сжигают на костре, сбрасывают со скалы, стреляют в голову, раздирают на части.
Лелуш не обращает внимания, сейчас он знает, что видит этот сон почти каждую ночь в течении последних пары месяцев.
Он неподвижно лежит среди шторма этих видений. Он не смог бы пошевелиться, даже если бы попытался. Он знает это. Он ждет.
- Лелуш, - шепчет знакомый голос в ухо, и рядом, склонившись над ним, сидит Шицу.
Он не отвечает. Она гладит его по щеке.
- Ты выбрался, Лелуш. Найди меня. Ты освободился, теперь вызволи и меня.
- Где ты? – говорить тут тяжело, но не невозможно.
Она объясняет ему, но он не слышит. Не может слышать. Боль в глазу мешает ему. Шторм мешает ему.
Она грустно качает головой.
- Все еще нет.
- Попробуй завтра, послезавтра, каждый следующий день, пока я не услышу.
Она кивает. Так это и будет. Вокруг ярко вспыхивают видения, девушке отрубают голову.
- Я ждала многие сотни лет, подожду еще. Но сможешь ли ждать ты? Ты ослаб…
Кап-кап. Ее слезы падают на его лицо. Он поднимает руки, вложив в это все свои силы, обхватывает ее за шею, тянет к себе.
Она послушно утыкается ему в грудь. Она тоже ослабла за последние годы. Возможно, и она не сможет ждать слишком долго. Они знают это.
- Не плачь, - говорит Лелуш, - я выбрался. Даже если сейчас мы разлучены, я выбрался.
- Гиасс будет работать странно. Не знаю, будет ли долго работать вообще. Ты среди врагов, и едва найдешь там много друзей.
- Я поговорю с Сузаку, - он проводит ладонью по ее волосам. – Нас связывает много плохого, но и одно хорошее – Наннали. Я сделаю это ради нее, и он тоже. Таким образом, я смогу стать на ноги и найти тебя. Я выполню твое желание. Мы будем счастливы.
- Глупый мальчишка, - с любовью шепчет она, - неужели ты думаешь, что все будет так просто?
- Глупая ведьма, - он крепче сжимает ее в объятиях, - неужели ты забыла, с каким человеком заключила контракт?
Горький смех одновременно срывается с их губ. Они смеются сквозь слезы, текущие по их щекам. Сквозь до бела наколенную боль, прожигающую его левый глаз. Сквозь волнами взрывающуюся боль, спазмами сотрясающую ее тело при каждом новом видении.
Они смеются. Возможно, над собой.

***
Когда Лелуш очнется в третий раз, он забудет этот сон, как забывал его каждый раз за последние пару месяцев. Первое, что он увидит, будет стоящий перед ним Сузаку.
- Я должен был вырвать тебе этот проклятый глаз еще тогда, - будет первым, что он скажет Лелушу.
- Хочешь наверстать упущенное, дорогой друг? – спросит тот, оскалившись. – Думаю, Наннали сразу простит тебе мое заточение и всю ту ложь, которую ты скормил ей обо мне, стоит тебе только преподнести ей мое глазное яблоко.
На это Сузаку скрипнет зубами и с отвращением выплюнет:
- Прячешься за ее спиной, трус.
- Это был факт, который ты и сам должен прекрасно знать. Мы не можем ничего друг другу сделать теперь.
- Ты имеешь в виду, Я не могу ничего сделать ТЕБЕ. Уж ты-то все равно бессилен.
- Не будь так уверен.
- Плохо блефуешь.
- А ты уверен в том, что я блефую? Не тебе ли знать, что я хорош на сюрпризы.
- Не волнуйся, я не стал бы недооценивать твоей подлости.
- «Подлость» - вот как ты, значит, это называешь.
После этого короткого обмена выпадами, они помолчат некоторое время. Лелуш потянется к стакану на тумбочке и выпьет воды.
- Я буду прав, если скажу, что дела в стране ни к черту?
- Твоими стараниями.
- Моими? Едва ли. Не переоценивай мою роль мирового зла. Я не насылал на тебя беды из своей камеры.
- Ты знаешь, о чем я.
- Конечно, конечно, но даже так. Не я довел эту страну до руин.
- У меня на этот счет другое мнение.
- Так или иначе, я могу помочь.
- Помочь? – на это Сузаку выдаст короткий смешок и удивленно покачает головой. – Ты хочешь помочь мне?
- Наннали, а не тебе.
- На что ты надеешься, Лелуш?
- На что, по-твоему? Я жив, значит, могу еще что-то сделать. Разве не ты так хотел этого? Мы же с тобой так трепетно позаботились о жизнях друг друга. И вот мы оба живем, Сузаку, - на пару секунд его лицо исказит безумие, прежде чем он снова возьмет себя в руки. – Ты же помнишь, вместе мы способны на все.
Эти слова дадутся ему нелегко, болезненно ударив воспоминаниями детства. Но он произнесет их, зная, что они по меньшей мере так же заденут Сузаку. Он окажется прав. Сузаку дернется, будто получив пощечину, и не будет отвечать продолжительное время.
Лелуш будет ждать, пытаясь не потерять сознание и не подать виду, как тяжело ему это дается. Долгий разговор утомит его, а левый глаз будет время от времени вспыхивать болью, на пару секунд ослепляя своего хозяина.
- Конечно, Лелуш, - вздыхая, скажет Сузаку, - я смог бы использовать тебя для этого.
Он не случайно подберет именно такую формулировку. Они оба хорошо знают больные места друг друга.
Лелуш промолчит, только слегка кивнув головой.
- К тому же, ты – дядя моего ребенка.
Сузаку захочет шокировать этой новостью, но Лелуш лишь снова молча переведет взгляд на полупустой стакан воды.
Он постарается думать о том, что это – ребенок Наннали, а не Сузаку. К последнему он не сможет испытывать ничего кроме ненависти.
- А ведь мы с тобой теперь родня, - скажет Лелуш, нанося ответный удар. – Помнишь, когда-то мы с тобой мечтали о том, чтобы быть братьями. И теперь – вот…
Сузаку стоически вынесет выпад.
- Мечты сбываются. За хорошее сотрудничество, брат.
Глотая ненависть, они посмотрят друг другу в глаза – впервые за это время, и заставят себя улыбнуться.

***
Но пока этого еще не произошло. Пока Лелуш и Шицу лежат, обнявшись, посреди шторма в их общем сне, по прежнему смеясь и плача одновременно. Возможно, сейчас они повержены, но они упрямо поднимутся снова, чтобы выйти на охоту за судьбой.


***
Пока Лелуш спал, Джино мог только мечтать об отдыхе. Он сидел в малом тронном зале по правую руку от Сузаку и выслушивал одну за другой последние новости. Беда действительно никогда не приходила одна, понял Джино.
С одной стороны давил Китай, пока еще в очень дружелюбной форме, но долго ли? Казалось, его переговоры что-то уладили, но не так много, как хотелось бы. С другой, уже менее дружелюбно, подпирал Евросоюз. После недавнего откола Эрия 5, 6, 14 и 17 начались беспорядки в Эрия 7 и 8. Мало того, в Эрия 8 появился некто, объявивший себя принцем Одиссеем, законным наследником на престол, а Сузаку – узурпатором. Складывались опасения, что самозванец может получить поддержку со стороны Европы, не говоря уж о некоторых других Эрия. Голод на юге, тем временем, и не думал утихать. Ко всему прочему наступило самое жаркое время года, а вместе с ним – лесные пожары в Калифорнии. Инфрастуктура страдала дальше, экономика хромала, грозила инфляция.
Выслушав все это с каменным лицом и распустив свой совет, Сузаку закрыл глаза и тихо застонал.
- Кажется, сквернее дела идти не могут… хоть в Японии все спокойно, но как бы и они чего-нибудь не выкинули.
- Не думаю, - Джино тряхнул головой, отгоняя усталость, - там правит твоя кузина и, кажется, хорошо держит всех под каблуком. А ее правая рука и, говорят, будущий муж, вообще британец.
Сузаку кисло усмехнулся.
- Они оба ярые сторонники Зеро.
- Были.
- Станут снова, если дать им повод, не сомневайся. А уж этому Дитхарду я бы никогда не стал доверять. Не понимаю, как Кагуя может с ним якшаться… Но если они узнают, что Зеро жив…
Наступило молчание.
- Что ты думаешь с ним делать?
Сузаку покачал головой.
Джино вспомнил, что им доложил о побеге второй из охраны Зеро, который, в отличии от первого, остался в живых. Его рассказ был более чем обеспокоивающим.
Нет, он не знал, как пленник убил охранника, занесшего ему еду. Он вбежал уже когда прозвучал выстрел. Потом он помнит только, что заключенный стоял у кровати и, кажется, приказал выпустить. Нет, дальше он ничего не помнит. Даже этот приказ может вспомнить с трудом (в этом месте Джино действительно напугал тот факт, что Сузаку беспрекословно поверил странной истории. Это снова пахло магией и оккультизмом).
Да, продолжал стражник, он очень сожалеет, он не знает себе оправданий, но Его Величеству ведь известно, какой это был сложный заключенный. Сколько раз ему чуть не удавался побег, сколько раз ему чуть не удавалось самоубийство. Сколько раз он умудрялся находить все новые и новые способы избавляться от еды, как он чуть не заморил себя голодом.
И Его Величество ведь знает, что они постоянно обыскивали его камеру, что не спускали с него глаз.
И Его Величество ведь знает, что им уже приходилось впихиваться в заключенного еду насильно и скармливать ему таблетки, потому что он просто непонятным образом подхватывал одну за другой инфекции, когда совсем ослаб.
И Его Величество ведь знает, что врач уже год как пророчил заключенному скорую кончину, но как-то еще удавалось спасать его жизнь.
Сколько усилий, сколько стараний, Его Величество же знает… заключенный был уже так слаб, что не мог даже встать, так кто бы мог подумать? Его Величество ведь знает.
- Я не знал и половины из этого, - мрачно подытожил Сузаку, когда снова остался наедине со своим Первым Рыцарем. – Я знал о побегах, но и то не о всех. Последний, по моим сведениям, был два года назад. И ты слышал, с тех пор, как он пытался сбежать, и года не прошло. О болезнях и попытках самоубийства я вообще не знал.
- Это изменило бы что-то? – спросил Джино, хоть и знал, что Сузаку ведет к другому.
- Нет, конечно. Я даже ожидал, что он рано или поздно решит свести счета с жизнью. Но я не знал об этом до сих пор, вот в чем проблема. Мне никто ничего подобного не доложил. Черт подери, Джино, мне даже не сказали вовремя о его побеге! Я не спорю, я не больно-то интересовался его состоянием, но я поместил его сюда изначально, чтобы иметь его под присмотром. И вот что вышло. Мне даже ничего не говорили… из меня дерьмовый Император.
- Нет, просто у нас с самого начала было дерьмовое положение, - покачал головой Джино. – Но мы прорвемся.

Теперь, после совета, Джино больше не был в этом так уверен. И Лелуш тут пришелся более чем не кстати.
- А что Наннали?
Сузаку снова закрыл глаза.
- Я еще не говорил с ней с тех пор. Она все время с ним, кажется. Я заглянул к нему пару дней назад, и они сидели на полу и обнимались.
- Почему на полу?
- Откуда мне знать? Они не заметили меня, или сделали вид, что не заметили. Я сразу же вышел. Она так прижималась к нему… мне стало противно. Этот ублюдок не заслужил ее любви.
- Но теперь, можно сказать, он под ее защитой.
- Вот именно. Ублюдок. К тому же я боюсь, вдруг он что-то сделает ей.
- Уж тут ты явно зря волнуешься.
- А вдруг он совсем сошел с ума за эти годы?
Они помолчали.
- А я волнуюсь за Анью.
- С ней-то что?
- Не знаю, но я не видел ее с тех пор, как мы вернулись из Китая. Никто не видел, кажется.
- Ничего с ней не случится, они может за себя постоять.
- Может и так, но она – моя невеста. Я все равно волнуюсь.
Сузаку дернул плечами и начал массировать виски.
- Еще и этот самозванный Одиссей… кто появится следующим? Шнайзель? Кловис? Да если им так хочется, пусть забирают этот проклятый трон! Я бы отдал задаром, если бы мог. Ладно, - он решительно встал, - я пойду и поговорю с Лелушем. Или с Наннали. Посмотрим.
- Удачи.
Джино тоже покинул зал и направился на поиски Аньи. Вместо этого он набрел на Императрицу и леди Эспланд.
- Не ожидал увидеть Вас здесь, - он поклонился.
Наннали слабо улыбнулся.
- Лелуш все еще спит, и Милли уговорила меня поесть с ней.
- Разумная мысль. А где граф Эспланд?
- Ллойд убивается, что Сузаку не выделит ему больше финансов, - Милли махнула рукой, - я решила не мешать ему.
- А где Сузаку? – будто боясь чего-то, спросила Наннали.
- Он хотел поговорить с Вашим братом.
Милли нахмурилась, Наннал испугано распахнула глаза.
- Все будет хорошо, - поспешно замахал руками Джино.
- Ему нужен отдых, - пробормотала Наннали, - он сейчас не совсем адекватен.
- Все будет хорошо, - повторил Рыцарь.
- Это неправильно, - прошептала Милли, - с Сузаку и Лелушем не могло все так выйти.
Джино мог только развести руками. Он понял, что ему не хватает рядом Аньи и ее спокойствия.
За окном раздался раскат грома – бушевал шторм. Джино с удивлением понял, что начался он уже давно, но как-то Рыцарь был настолько занят другими проблемами, что не заметил этого.
- Прошу извинить меня, Ваше Величество, леди Эспланд. Мне пора, - откланявшись, он удалился.

***
Он нашел свою невесту только через час, проходя по коридору в их покои. Анья сидела в оконной нише, наблюдая за мрачными тучами на небе.
- Ну наконец-то! Где ты была?
Анья не ответила, уткнувшись лицом в колени.
- Что с тобой? – он подошел и сел рядом.
Девушка задумчиво уставилась на него.
- Ты ужасно бледна. Что такое?
Вместо ответа Анья снова посмотрела в окно, и Джино невольно последовал ее примеру. Ярко сверкнула молния, внезапно выделив на фоне неба словно парящие в воздухе неясные очертания двух сцепившихся в тесных объятиях фигур. Джино моргнул, и ничего такого уже не было. Видение словно смыло дождем.
- Они уже не там, - тихо сказала Анья, и по спине ее жениха пробежали мурашки, - уже нет.
- Кто?
Нет ответа.
- А помнишь ту грозу летом, в моем поместье, где ты порезала то свадебное платье? Четыре года назад.
- Это было давно, - и говоря это, Анья выглядела несчастной, - но у нас снова лето и снова гроза. И все как прежде.
Не зная точно, что еще сказать, Джино просто обнял ее.

***
- Пойдем, - настойчиво шептал тихий голос, - пойдем, тебе нужно поесть. Хотя бы немного.
- Я не хочу идти, - пробормотала она, приоткрывая заспанные глаза, - без Лелуша...
- Никто не заберет у тебя твое сокровище, - ласково сказала Милли, осторожно разжимая пальцы заплаканной девушки, - пойдем. Смотри, как он крепко спит.
- Да, - слегка улыбнулась Наннали и, нежно поцеловав брата в макушку, наконец-то встала, - пусть поспит. Я потом принесу ему еды.
- Принесешь, принесешь, - Милли крепко взяла ее за руку и увела из комнаты Лелуша, забывшегося долгим, спокойным сном.

- Ну, давай, чего тебе хочется? – девушка лучезарно улыбнулась Императрице и, так и не дождавшись ответа, начала усердно накладывать все, что только попадалось ей на глаза, на большую позолоченную тарелку.
Та устало покачала головой.
- Между прочим, мы устроим чуть больше, чем через полгода грандиозный бал. О нем еще все годами будут говорить! – она помахала пальцем в воздухе.
- Милли, я в этом не сомневаюсь, - выдохнула девушка, стараясь незаметно размазать пюре с трюфелями по краям тарелки, - знаешь... я так рада, что ты тут и с тобой все хорошо. Что бы я без тебя делала, правда.
- Был бы Лелуш сейчас на моем месте, он, между прочим, возмутился бы, что кто-то не ест, хотя ой как надо, - леди Эспланд театрально покачала головой, - давай, активнее, активнее кушай!
О том, что случилось, они молчали и это делало ситуацию еще более стыдной. Они обе не знали, почему это был именно стыд – но они обе чувствовали именно это.
Безграничный стыд друг перед другом, безграничный стыд перед снующим туда-сюда персоналом, и, прежде всего, безграничный стыд перед Лелушем и Сузаку.
- Знаешь, мне стыдно, - прошептала Наннали, вяло отщипывая кусок от хлеба, - я не знаю почему, но мне стыдно. Наверное, это странно, что я сейчас такое говорю. Я не хочу слишком втягивать тебя во все это. Я вообще и сама не знаю, что об этом думать. Мне как-то слишком хорошо и плохо... одновременно только...
- Не волнуйся, - леди Эспланд грустно заулыбалась и потрепала Императрицу по волосам, - ты все делаешь правильно. Нет ничего странно в том, что ты сейчас себя так чувствуешь. Правда. Наверное, стоило бы предложить тебе не нервничать, но это ведь просто глупо. Сколько бы нам не говорили «все будет хорошо, зачем тебе тратить нервы?», мы все равно будем нервничать и тратить нервы. Мы все равно будем бояться и тяжело вздыхать, а люди, желающие нам действительно только хорошего, будут раздражать своими бессмысленными советами. Так что, наверное, мне стоит только сказать – держись. Ты даже сама не представляешь, какая ты сильная. Все будет хорошо.
Она замолчала на пару мгновений и добавила:
- Ведь я же с тобой. И мужчины твои, между прочим, тоже.
Последняя фраза показалась Наннали настолько забавной и абсурдной, что она невольно рассмеялась.
Два человека, два таких дорогих ей человека, желающих ей добра – почему они не смогли стать снова друзьями? Почему они довели друг друга до такого? Почему все не могло быть просто... хорошо?

В этот момент в столовую заглянул Первый Рыцарь, Джино Вайнберг. Они перебросились короткими фразами и он снова вышел, оставив девушек наедине.
- Ты простишь Сузаку?
Милли знала, что этот вопрос задавать не стоило – и она сама не знала, почему вдруг спросила это.
Императрица тяжело вздохнула и медленно прикрыла веки.
- Я боюсь Сузаку, - только и смогла ответить она.

Наннали долго пыталась разобраться в своих чувствах, уже лежа в кровати. Было страшно признавать самой себе, что она хоть и не может поверить в то, что Сузаку сделал с Лелушем, но все равно не так сильно злится на него. Даже нет, совсем не злится. В конце-концов, ее брат жив. Это было самым главным. Это было ее самое заветное желание – такое нереальное и сокровенное.
Наннали даже не настолько сильно думала сейчас о своем муже. Когда его образ появлялся в ее голове, она старалась поскорее отогнать все мысли о Сузаку и быстро переключалась на Лелуша, о котором и так думала все время.
Они ведь так толком и не говорили.
Дверь тихо заскрипела, и Императрица мгновенно зажмурилась – ее сразу же накрыла волна страха. Она не хотела разговаривать. Она не хотела находиться с ним в одной комнате. Она хотела только к нему, только к Лелу...
- Наннали, - прошептал Сузаку, грохаясь перед кроватью на колени и начиная свой тихий монолог, - Наннали, ты можешь меня ненавидеть. Я этого заслуживаю. Ты, наверное, просто обязана меня ненавидеть... и это правильно. Я ни на что не способен. Я – монстр и я знал это всегда.
- Сузаку, нет, - только и смогла выдавить девушка, чувствуя, как горячие слезы начинают быстро катиться по щекам.
- Я не могу никого защитить. Никого, кто мне дорог. Я заслуживаю смерти, Наннали. Я ее действительно заслуживаю. Я потерял Юффи. А теперь, наверное, потерял и тебя. Я не могу просить у тебя прощения. Я не имею права.
- Не говори такого, - пробормотала она, дрожащими руками вытирая на этот раз уже его слезы, - пожалуйста.
Он быстро прижал ее ладошки к своим щекам, так сильно схватившись за них, что Наннали тихонько ойкнула.
- Я должен уехать в восьмую Эрию. Надолго, наверное. Там много проблем. А ты тут... с Лелушем...
Небо пронзила яркая молния.
- Говорили, шторм будет. Пожалуйста, будь осторожен, - прервала его Императрица, надеясь, что Сузаку замолчит и не будет говорить дальше такие страшные вещи. Она поняла, что окончательно запуталась в своих чувствах. Но она все равно его любила, это девушка знала точно.
- Я буду. И ты смотри, чтобы все было хорошо. С тобой и ребенком, - он выдохнул и понял, что с его души упал огромный камень.